Самолет, летевший из Мальмё, приземлился в Испании в полночь. Зал аэропорта был полон народа. Агенты туристических компаний собирали своих подопечных по автобусам и увозили в Жирону, а нас ждал номер в гостинице аэропорта, откуда должны были выслать автомобиль. Заведение числилось на четыре звезды, но их телефон не отвечал. Пока мы пытались туда достучаться, позвонил Алексей. Хвастаться было нечем. В оплаченном Salles Hotel Aeroport de Girona не брали трубки. Залы аэропорта пустели на глазах. Туристов увозили автобусы, кассы и офисы стояли закрытыми, ни персонала, ни полиции нигде не было видно. Алексей нашел в сети какой-то телефон и переслал его нам. На этот раз номер отозвался и собеседник ответил по-русски. Вот это было удачей. В Швеции едва ли не каждый владел английским, а здесь приходилось объясняться на пальцах. Портье обещал прислать машину, попросил ждать на автобусном терминале, где стояли скамейки, на которых, в отличие от проходного аэропорта, можно было посидеть. Прошло около часа, а транспорта все не было. Позвонил Алексей. Он свирепо орал: «Чего ждете? Это вам не Скандинавия! Теребите гостиницу, что есть мочи! Вы в Испании, где раздолбаев выше крыши!» Мы ее и теребили, но портье уверял, что ждать осталось совсем немного, просил не волноваться, сидеть на месте и не уходить. Наконец, появилась машина. На огромной площади кроме нас не было ни единой души. Мы бегом рванули к водителю, однако мрачный старик брать нас не хотел. Григорий тряс ваучером на отель, но тот твердил про какого-то Мистера Смита, а номер портье опять не отвечал. На пару минут дед отлучился. Вернувшись назад, он уехал прочь. Кого он искал, кто, где и что перепутал, но телефон отеля замолк намертво и пришлось брать такси. Дважды платить за один рейс и тратить 15 евро за два километра пути душила жаба, но делать было нечего. У дверей гостиницы шофер тут же смылся, едва выгрузив нас наружу. За стойкой стоял важный клерк, сильно похожий на генерала. Мои яростные наскоки он осадил простой бумажкой, в которой попросил изложить жалобу. На вопрос об услуге ответил, что оплатил бы водителю проезд, если бы видел его вживую, а сейчас – нет доказательств, нет и предмета спора.  Стало понятно, почему таксист смотался так быстро. Видно имела наша история длинное предисловием. Злая, как собака, я ушла в номер и села перед компьютером. Бланк-претензия взывал к возмездию. Лиха беда начало, подбадривала себя я, хотя уже понимала, что в три ночи на чужом компьютере, где базовой стояла система Linux, в которой я не тянула ни уха, ни рыла, никакой кляузы на английском написать не сумею и не смогу. Надо было тихо утереться и срочно ложится спать, потому что силы давно кончились, а драка за справедливый расчет никогда не приносила мне особой радости.

Ночные бдения и муки над кляузой начисто сбили трудовой ритм следующего дня. Мы проспали ранний подъем, пропустили интенсивный поток транспорта и зависли у гостиницы в ожидании очередного автобуса. Стоял злосчастный отель в чистом поле. Не удивительно, что никто не указывал на него дороги. В кромешной тьме, среди лугов черта с два мы бы его отыскали, даже если бы и отправились пешком.

Мы ждали автобуса до Жироны, когда позвонила хозяйка арендованной комнаты и сообщила, что время заезда уже миновало и заселиться мы сможем не раньше семи вечера. Так и решился наш окончательный маршрут. Мы ехали в Барселону поездом, оставляли на вокзале вещи и гуляли по городу без груза. Законное требование хозяйки заставляло мириться с лишними хлопотами.

Автобус вез нас по Каталонии, на которую стоило посмотреть хотя бы потому, что уже много лет она отказывалась быть частью Испании.

Пиренейский полуостров был обжит с XV тысячелетия до нашей эры. Стоянки древних людей относили к старейшим в Европе. Наука полагала, что миграция населения вглубь материка шла в конце ледникового периода отсюда. Три тысячи лет назад на юге полуострова стоял город Тартесс, торговавший медью, свинцом и серебром, добытым из местных шахт, на севере в горах жили баски, а на берегах Средиземного моря, где располагалась Каталония, обитали пришедшие из Африки иберы, известные своим знатным земледелием и оружейным мастерством. Если учесть, что всю разнородную смесь разбавляли еще и кельты, сошедшие вниз из центральной Европы, то претендентов на исконных жителей было предостаточно.

Среди обитателей полуострова встречалась также финикийцы и греки, покупавшие добытый металл и основавшие на побережьях торговые города-колонии, пополнив тем самым этнический состав местного населения. Лет за пятьсот до Рождества Христова финикийская метрополия рухнула и вместо нее вошла в силу одна из ее колоний на побережье Африки с названием Карфаген, стремившаяся стать морской империей. Двести лет понадобилось Карфагену, чтобы овладел африканским берегом Средиземного моря и юго-восточной половиной Пиренейского полуострова. В честь военных побед главнокомандующий карфагенских войск Гамилькар Барка заложил город на территории нынешней Каталонии и назвал его Барсино во славу своей семьи. В этот город мы и ехали, потому что теперь он носил имя Барселона.

Владычество карфагенян на море не устраивало никого из соседей, стычки и войны шли непрерывно, но особенно ретиво протестовал Рим. Вооружившись флотом, в конце II века до н. э. римляне разбили соперника в прах, Карфаген разрушили до основания и заняли Пиренейский полуостров, захватив его на шесть столетий. Они принесли с собой римское право, культуру, язык, латиницу и систему дорожных сообщений. Ввести полуостров под свое подданство им удалось далеко не сразу. Два века кровопролитных войн усмиряли центральное и горное население, так и не справившись полностью с басками, зато береговая полоса, в частности, Каталония приняла римлян легко и романизировалась очень быстро. На полуострове закипела хозяйственная жизнь. Поныне существуют ирригационные зоны, заимствованные у римских земледельцев. Христианство появилось на Пиренеях в I веке нашей эры, однако рабство еще долго оставалось главной движущей силой страны.

В первые годы V века на Пиренейский полуостров хлынули германские племена. Рим, державший армию из наемников, нанял для охраны земель племя вестготов, расселив их на юге нынешней Франции, откуда они и начали свой завоевательный поход. Уже к концу VII века весь полуостров принадлежал вестготам, вытеснившим и пришельцев, и римлян с его территории. Под влияние псевдоохранников  одной из первых попала Каталония и в готическом королевстве захватчиков пребывала дольше других. Пока мы читали путеводитель и разглядывали сельские  пейзажи, автобус добрался до Жироны и покатил по улицам города.

Пожалуй здесь мы совершили первую ошибку. Жирона хранила древнюю память. Ее основали римляне в 79 году до нашей эры на месте крепости, построенной еще иберами. Стояла она на слиянии четырех рек и во все века имела стратегическое значение. Любой путешественник знает, что в небольших городах легче углядеть историю. Она не замыливается тщеславием столиц и не кичится громкой славой. Оказаться в Жироне и не задержаться в ней хотя бы на полдня, было большой глупостью, но мы так стремились в Барселону, что полетели тут же на вокзал, где сразу получили по носу. В железнодорожной кассе карточек не брали.

Уже привыкнув к правилам северной Европы, мы не заботились о наличке, однако здесь подход изменился. Пока мы искали банкомат и в мученьях разбирались в надписях, ближайший поезд ушел, пришлось ждать следующего. Устроившись, наконец, в вагоне, самое время было вернуться к Каталонии.

Вестготское королевство три века боролось за владычество на полуострове. Противников было много, но каталонский край не причинял ему больших хлопот. Германцы пришли, как защитники Рима, власть забрали тихой сапой, угнездившись на насиженных местах, даже Барселону делали несколько раз столицей, пока центр королевства не перевели в Толедо. Крупные наделы земли вместе с рабами и прочими тружениками конфисковали и поделили среди своей знати. Мелкие поля оставили прежним хозяевам. Селились германцы смешано с местным населением и составляли малую часть среди общего числа жителей. И хотя в политической сфере господами были завоеватели, но на нижних этажах жизни и в хозяйственном, и в культурном смысле побеждала римская закваска. Развитая этническая среда поглотила германцев, не потеряв ни языка, ни образа жизни против их влияния.

Гражданские и военные верховные посты занимали вестготы. Они справляли собственные дела – воевали против соседей, создавали свои законы, сохранив, правда, римскую структуру управления обществом. На радость местным жителям приняли католичество взамен исповедуемой ими арианской ереси в христианстве, возвысили церковь, дав ей права гражданского судейства в добавок к обширному землевладению, и нещадно дрались за королевский престол. Был он сперва у них выборным и редко кто из правителей держался дольше пяти лет. Местные жители их занимали мало, больше волновали внутренние распри, и когда в 711 году арабы напали на королевство, войска не сумели отразить натиска врага. В битве на юге Испании у реки Гвадалете король был убит в начале сражения, армия позорно бежала, а местное романское население наблюдало исход без сочувствия, так как считало, что германцы получили по заслугам. За пять лет мусульмане завоевали почти весь полуостров, за исключением басков и астуров, жителей самой северной части страны. Барселона пала в 713, тем же годом покорилась и Каталония, мелькавшая нынче за вагонным стеклом.

Захватив полуостров, мусульмане основали эмират со столицей в Кордове, завели военные гарнизоны для управления территорией и стали наводить свои порядки. Важнейшей задачей было распространение ислама. По Корану иудеи и христиане получали откровение от пророков Моисея и Иисуса, стало быть, являлись людьми писания, достойными веротерпимости. Этого было вполне достаточно, чтобы их не притеснять, а оставить под присмотр своих общин. Арабы поступили мудро. Плати ежегодный налог и исповедуй, что хочешь. Толерантность властей стала новостью для местных жителей. Возросшая до политических решений, церковь требовала поголовной христианизации населения. Отказавшихся высылали вон из страны. Особенно досталось евреям. По закону Толедского собора их лишали всех прав и собственности, выселяли с места жительства, семилетних детей отлучали от родителей для передачи на воспитание в христианские семьи и разрешали королю продавать иудеев в рабство. В который раз история тыкала носом, что практика и политика XX столетия, когда верхи заменяли одну религию другой, а иудейскую опцию расширяли до категории всех граждан, были переняты у варваров VII века. Новая власть пришлась по вкусу не только евреям. Принятие ислама выводило пораженных из рабства, зависимых работников освобождало от невольного труда и сохраняло латифундии владельцам. Нетрудно понять, какой поток народа рванул тогда в мусульманство. Остатки вестготской армии и стойкие германцы скрылись в Астурии. Спустя десять лет в горячих сражениях им удалось создать небольшое христианское королевство. С этого срока пошел отсчет  Реконкисты – совместной борьбы местных жителей с засильем арабов, длившейся без малого восемь веков. Захватчики состояли из двух групп. Берберы, выходцы из северной Африки, селились в областях, расположенных внутри полуострова, арабы выбирали побережья. В Каталонии военные гарнизоны стояли в Барселоне, Жироне и Лериде.

Арабы сидели на полуострове до конца XV века, однако владения их неуклонно сокращались. Сначала их потеснили франки, не пустив на свою территорию. Затем они стали отвоевывать земли, лежавшие вдоль Пиренеев, чтобы создать там свои вассальные графства. К началу IX века вдоль гор шла пограничная зона Испанская марка, отделявшая мусульманский мир от верхней Европы. Местные христиане тоже не дремали. Небольшая Астурия разрослась до крупного королевства Леон. Страна басков, входившая в Испанскую марку, обрела статус королевства и стала называться Наваррой. Поспешив избавиться от вассальства, она расширяла свои владения за счет любых соседей, куда только доходили руки. Кордовский эмират в ту пору сильно ослаб, его сотрясали мятежи и терзали распри. Берберы и арабы боролись за власть, чем исправно пользовались ближайшие христиане.

Барселонское графство вошло в Испанскую марку в 801 году. Пары веков хватило на сбор ближайших земель под единое начало. Обрести независимость от франков удалось графу Боррелю II, когда он отказался присягать чужому монарху. Датой основания Каталонии стали считать 988 год, хотя закрепил этот факт договор между Францией и испанскими правителями лишь спустя двести семьдесят лет. Барселонское графство справно богатело. Владычество на море ему обеспечивало побережье, на котором испокон веков торговали города-колонии. При мусульманах появилось много свободных крестьян. Мелкие семейные хозяйства, не имевшие феодальной повинности, давали больше продукции, чем требовало проживание. В итоге, развивалась и внутренняя торговля. Глядя за окна, обильных полей мы не видели. А ведь когда-то здесь главной заботой было сельское хозяйство.

В 1137 году Барселонское графство объединилось с франкским королевством Арагон, на правах автономии личной унии. Уния состояла в том, что граф Рамон Беренгер IV женился на годовалой арагонской принцессе и стал принц-регентом королевства, сохранив под своим началом барселонскую власть. Именовал он себя правителем Арагона, хотя по мощи, развитии и силе Барселона шла много впереди соседа, но приятное слово королевство звучало лучше обыденного графства. За время правления Рамон Беренгер расширил Каталонию землями нынешней Франции, отвоевал часть мусульманских владений и заключил союз с соседней Кастилией, поделив авансом территории Кордовского халифата, за которые предстояло еще драться. Сына его именовали уже королем, Барселонское графство стало Каталонией, входившей в состав Арагона, но оба партнера блюли свои законы и чтили собственные традиции. Три столетия Каталония была основой морского господства арагонской короны на просторах Средиземноморья. Города на побережье расцветали, ремесла, торговля шли в рост, а крестьянское положение становилось все хуже и хуже. По мере хода Реконкисты все больше укреплялась знать. Междуусобная вражда и войны, сопротивление королю, вассальная система подчинения и требования привилегий стали обычным делом. Крестьяне оказались в личной и поземельной зависимости от феодалов и платили налоги на брак, выбор или измену жены, раздел имущества и прочие земные радости. В конечном итоге, Каталонию захлестнули крестьянские восстания, длившиеся более двадцати лет.

В конце XV века Кастилия и Арагон объединились в одно государство в связи с династическим браком Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской. Супружескому союзу способствовал Томас Торквемада, состоявший духовником инфанты с младенческих лет. Каждое королевство сохраняло свою автономию, но действовали монархи сообща. В 1480 они ввели инквизицию, которую возглавил Торквемада, печально известный кострищами аутодафе и тысячами пожизненно заключенных. Королевская власть в Испании значительно окрепла. Привилегии знати были сокращены, земли мятежных феодалов конфискованы в королевскую казну, местные кортесы, представлявшие прежде сословные собрания, проходили редко. Следующим шагом стало освобождение Испании от арабских владений, лежавших вокруг Гранады. Эмират покорили в 1492, маврам и евреям обещали сохранить вероисповедание, но делать этого не стали. Для расселения иноверцев создали закрытые кварталы, названные гетто, и в том же году появился указ об их насильственной христианизации. Отказавшихся изгоняли, как делали вестготы. Инквизиция Торквемады, выходца из крещеных евреев, всегда особо следила за новообращёнными христианами. Сперва прогнали евреев, потом взялись за мусульман. Спустя десять лет юг был очищен от иноверцев и хозяйственная жизнь района начала приходить в упадок. Некоторые историки утверждали, что евреев выселили первыми, потому что средства на ведение войны одалживали у них и удаление заимодавцев из страны было делом финансово выгодным. На долю Католических королей, так звали Фердинанда и Изабеллу, выпал еще один бонус – открытие Колумбом Америки. Для Каталонии данный факт сложился критически. Бурный рост судоходства перебрался на Атлантический океан и Средиземноморское побережье потеряло свою прежнюю популярность.

После Католических королей к власти пришел их внук Карл I. Этот правитель был из рода Габсбургов. Он принял Испанию под свое начало, но оставил территориям их автономию, привилегии, законы, судопроизводство, кортесы и языки. Судьба и династический рок дали ему в наследство несметные земли в Западной, Южной и Центральной Европе, он был императором Карлом V Священной Римской империи, ее называли еще Первым рейхом, королем десятка с лишним стран и ревнителем католической веры. Подросшему сыну Карл передал регентство над Испанией и, пока отец воевал во имя империи, молодой Филипп II пытался искоренить не только неверных христиан, но и новых врагов протестантов. Он жег на кострах еретиков, нещадно преследовал обращенных арабов, интригами и захватом прибрал к рукам Португалию, вел неудачные войны за истинную веру, перенес столицу в Мадрид и задавил местные кортесы до молчаливого страха. Борьба без расходов не бывает. К концу XVI века Испания стояла на грани банкротства, пребывая в полной нищете

При следующих Габсбургах доходы казны убывали, а государственный долг лишь возрастал. Двор утопал в безумной роскоши, чиновники брали взятки и воровали, население беднело, а полмиллиона зажиточных арабов, католичество которых вызывало сомнение, окончательно изгнали. Впервые Каталония попыталась уйти от кастильской короны в 1640 году. Власть насаждала свои законы и собиралась отнять традиционную автономию. Крестьянский Бунт жнецов захватил Барселону. В Европе шла Тридцатилетняя война против Габсбургов и местная элита решила примкнуть к французам. Радикалы призывали объявить Каталонскую республику, однако умеренные предпочли признать французского короля. Спустя десять лет испанские войска осадили Барселону. Французы помочь не могли, у них бушевала Фронда и шли свои политические склоки. Барселона капитулировала и вернулась в Испанию, сохранив по условиям сделки свои старинные каталонские привилегии. Французы, обессиленные Тридцатилетней войной и смутами, отторгать Барселону не стали, но получили взамен свои бывшие территории, отвоеванные еще Арагоном пятью веками раньше. Иначе сложились дела в Португалии. Они начали бороться за отделение одновременно с каталонцами, но рассчитывали на своего короля и не оглядывались на помощников. В ходе войны Испания теряла одну провинцию за другой. В их числе оказалась и Португалия.

Вольности Каталонии продержались недолго. Последний король испанской ветви Габсбургов умер в 1700 бездетным, назначив преемником Филиппа Анжуйского из рода Бурбонов. Все монархи Европы были в родстве. Француз приходился кузеном покойному, но и австрийские Габсбурги имели виды на наследство. Однако любой претендент не устраивал кого-нибудь из соседей. Конфликт интересов закончился для Европы «войной за испанское наследство». В Испании симпатии разделились. Север и центр страны стояли за Бурбонов, восточный край отстаивал Габсбургов. В конце 1705 эрцгерцог Карл занял Барселону и оставался там до 1711, опираясь на поддержку Валенсии, Арагона и Каталонии, успевшей недавно хлебнуть лиха от Франции. Военные успехи эрцгерцога закончились, когда после смерти брата его избрали императором Священной Римской империи. Англия и Голландия тут же вспомнили о пристрастии Габсбургов к католицизму и поспешили заключить мир с французами, побоявшись новой религиозной войны. Помощи больше не было и последнее сражение за наследство состоялось в 1714 под Барселоной. Город не выдержал осады и сдался. Филипп V сохранил за собой корону Испании, но был вынужден отказаться от прав на престол Франции и утратил обширные испанские владения в Италии и Нидерландах. Верность Габсбургам стоила дорого. Король казнил лидеров сепаратизма, разогнал кортесы, изъял прежние законы, заменив их на кастильские, отнял старинные привилегии, ввел единые для страны налоги, закрыл каталонские университеты и запретил употреблять каталанский язык даже в начальных школах. Валенсия и Арагон понесли те же наказания, но сдались они много раньше. Автономию сохранили только баскские провинции и Наварра. Битва при Барселоне была для каталонцев национальным поражением. В память об этой дате 11 сентября каждого года стали называть Национальным днем Каталонии. 

Война разорила Каталонию. Верный сын и поборник абсолютной монархии король Филипп V не простил им предательства и никаких поблажек либо послаблений не давал, лишь его внук Карл III разрешил торговать с испанскими колониями, признав провинцию неотъемлемой частью страны. Спустя полтора века Каталония снова впуталась в королевские разборки, надеясь на возвращение привилегий. В разгар гражданской войны, она взяла сторону карлистов, державшихся старых традиций против конституционной монархии. При поражении ретроградов Каталония хотела отделиться, но передумала, в расчете на нового короля. Вряд ли стоило ждать от этого толку. Баскские провинции и Наварру, служивших очагом карлистского бунта, лишили исключительных прав и привилегий. 

В середине XIX века Каталония стала центром испанской индустриализации. После упадка начался подъем и пришло самое время вспомнить о запрещенном языке и культурных традициях. Правда теперь у поборников памяти появился свой идеолог. Это был политик и журналист Валенти Альмираль, считавший Испанию не единой державой, а конфедерацией ряда государств, предложив основы теории каталонской национальной идентичности. Сказанное слово многим запало в душу. В начале XX века страну захлестнули забастовки. Весной 1931 года левые силы провозгласили Вторую испанскую республику. Каталония обрела самоуправление, а следом за ней и желанную автономию. Не задержалась и Страна Басков, успев вовремя получить аналогичный статус. Однако праздновали они победу недолго. Накал радикальных споров между социалистами, анархистами и профсоюзниками не способствовал реформам страны, а задачи ставились глобальные – отлучение церкви от государства, раздел земли, передача промышленности рабочим. Спустя пять лет началась Гражданская война, в которой победили противники республики.

В 1939 Генералиссимус Франко установил диктатуру, отменил автономии, разогнал органы самоуправления Женералитаты и фактически запретил языки провинций, сохранив в законе лишь кастильский. Правил он страной, как регент, признав права монархии и назначив своим преемником внука свергнутого короля. Франко умер в 1975. Взошедший после него на престол король Хуан Карлос назвал Испанию конституционной монархией, раздал провинциям автономии, вернул запрещенные языки и ввел самоуправление в Женералитатах, намереваясь создать государство ограниченно-федеративного толка. На этом фоне Каталонские политики объявили свой народ нацией, полагая добиваться независимости. Нашлись даже горячие головы, кто решил возвращать земли, входившие в Барселонское графство, однако принадлежавшие нынче Франции. В этом вопросе они сильно сходились с басками. Тех тоже томили неприбранные средневековые владения.

Пока я гадала, как графство, ни разу не бывшее королевством, могло породить нацию, поезд ушел в тоннель и стал двигаться под землей. Пассажиры зашевелились, готовясь к выходу. Маршрута поезда мы так и не видели. В вагоне никаких планов не было, лишь бежала строка на табло, объявлявшая следующую остановку. В Жироне стенд с расписанием отсутствовал, однако в кассе сказали, что мы доедем до вокзала. На табло мелькнуло слово Barcelona и попутчики, все до единого, направились к выходу, мы пошли вслед за ними. В подземной станции указателей на вокзал не было, люди переходили в метро, а мы какими-то переходами выбрались наружу. Южный город встретил нас солнцем, но никаких намеков или следов железнодорожного сообщения вокруг видно не было. 

Затюканными идиотами мы пытались выяснить, где же вокзал, но объясниться не могли. Наконец, нашелся парень, понимавший английский. Оказалось, что мы вышли слишком рано, не доехав пару станций до вокзала. Глядя на наш багаж и скисшие лица, он посоветовал идти в туристический центр на Площади Каталонии, где принимали вещи в камеру хранения. По словам парня, до центра было рукой подать. Возможно и так, но муторная ночь и терзающий зной сделали наш путь бесконечно длинным. Через квартал улица уперлась в проспект. Прямо напротив стоял дом Гауди, изученный до тонкости сорок лет назад по импортным альбомам. Этот подарок оставался на потом, для начала нужно было избавиться от груза.

Проспект Пасео де Грасиа просто кичился благополучием. Облик домов говорил об их застройке на рубеже XX века. Здесь простирался буржуазный рай испанского модерна. Жаль только, что мощные клены не спасали от жары. У любого киоска так и тянуло сесть за столик, чтобы всласть испить воды и поглазеть по сторонам.

Советы барселонца стали вызывать сомнения. Мы топали и топали, а его «совсем близко» пока никуда не приводило. У респектабельного отеля, где суетились расторопные портье, стоило уточнить маршрут. Эти парни точно знали английский. Однако, нет, все было правильно. «Рукой подать» находилось где-то впереди.  

 

Среди фешенебельных лавок и ресторанов серое здание строгого вида выглядело, как гимн трудовому народу. На деле, это был отель Mandarin Oriental, построенный в середине XX века. Вокруг него крутился служебный персонал и малозаметный бутик компании Tiffany & Co достаточно явно определял его элитную сущность.

Страсть читать названия довольно часто оборачивается расстройством. Площадь с фонтаном пересекала улица Гран-Виа, где мы еще в Питере сняли жилье, однако пускать нас до вечера хозяйка отказалась и теперь приходилось тащиться незнамо куда, хотя комната была под боком. Неужели судьба копила нам грозу? Слишком много несуразностей выпадало кряду. Нужно было срочно сплюнуть, снять заразу и уж точно не завидовать барышне, нашедшей тихий угол в шумящем потоке.

Наконец, проспект Пасео де Грасиа закончился и открылась Площадь Каталонии, популярное место встреч в Барселоне и цель нашего перехода. Теперь нужно было держать кулаки, чтобы советы барселонца не оказались пустой надеждой.

Информационный центр нас не подвел. Действительно, рядом с ним находилась камера хранения. На радостях мы поспешили купить билеты на обзорный нон-стоп маршрут и отправились сдавать багаж. Барселона, как и любой средневековый город, была обнесена крепостными стенами, вокруг которых простирались поля, свободные для целей обзора от строений. В середине XIX века стены решили снести и расширить жилые пространства. Площадь Каталонии отделяла старый город от фешенебельных застроек позднего времени. Улица Эструк, где следовало искать камеру хранения, хотя и была под боком, но уже принадлежала древнему миру. В XV веке она носила имя колдуна Саканеры, торговавшего снадобьями и прочими волшебными надобностями в своей магической лавке.

Об этом примечательном факте говорила памятная доска. Ну, если волошба имела в Барселоне такую ценность, то начинать нашу неспешную прогулку нужно было с Готического квартала, где магия и мистика могли таиться за любым углом.