На утро следующего дня мы стояли на причале городка Игало и ждали обещанного катера. Кругом было пустынно – ни пассажиров тебе, ни судна. Билеты жгли руки и душу грызли сомнения, да здесь ли будет посадка? Правда явились мы на причал чуть раньше срока и стоило все-таки надеяться на удачу.
Наш второй день в Черногории начинался с водной экскурсии по Бока-Которской бухте, входившей в число самых красивых заливов Европы. Адриатическое море, заняв каньон давно затопленной реки, вторгалось здесь на тридцать километров вглубь материка, создавая хорошо укрытую от шторма гавань. Каждый залив бухты носил имя крупного города, лежавшего на его побережье. Рисан в IV веке до н.э. уже был столицей племени иллирийцев, занимавших горный район. Правда тогда он назывался Ризон. Спустя два столетия берега захватили римляне и заложили город Котор, ставший впоследствии центром бухты. В начале тысячелетия Рим уже хозяйничал на Балканах, а после распада империи власть перешла к Византии. Когда в VI веке сюда спустились славяне, они признали контроль Константинополя, платили ему дань и строили свои княжества. Взаимные войны, нашествия венгров и венецианцев, борьба с Византией перекраивали полуостров неоднократно, хотя город-крепость Херцег-Нови основал в 1382 все-таки боснийский король Твртко I, управлявший тогда и сербами. К слову, славянская мощь продержалась недолго. С востока наступал турецкий султан, положивший конец сербскому владычеству. Те, кто остался цел, попросили защиты Венеции и уже в следующем веке по бухте проходила граница между Османской империей и Венецианской республикой. Мир между ними держался до начала войны, по результатам которой Бока-Которский залив отошел в 1669 году под надзор Венеции. Однако сладкое слово ИМПЕРИЯ все-таки гнало турок на север, где австрийская корона давно хотела их окоротить. Габсбурги, столетиями державшие Европу в напряжении, повоевали и с турками, перекроив в который раз чужие владения. Венеция и Бока-Которский залив отошли в 1797 к Австрии, во время наполеоновских войн бухта имела два года российское покровительство, пережила французское управление и в 1815 была возвращена Австрийской короне Габсбургов, существовавшей до 1918 года. После кончины империи появилась Югославия, владевшая Бока-Которским заливом до Второй мировой, затем здесь царила фашистская Италия, а потом социалистическая Югославия. Две с половиной тысячи лет непрерывной чехарды и поди разберись, кто здесь когда правил. Кстати, четвертым топонимическим номинантом был Тиват, считавшийся городом лишь с XIX века, хотя поселком стоял с поры иллирийцев.
Красоты природы и памятники истории нам обещали показывать до шести вечера, но судна по-прежнему не было и мы оглядывались вокруг. На той стороне высоко на пустынном склоне стояла церковь и, видимо, монастырь, вдоль гребня тянулась граница с Хорватией. Забавно, мы здесь были без визы, а там лежала Шенгенская зона. Внизу начинался курортный район Игало, давно уже слившийся с Херцег-Нови.
Когда в 2006 году Черногория отделилась от Сербии, приоритетом страны был выбран туристический бизнес. Промышленность и сельское хозяйство отошли на второй план. Создание элитных зон отдыха стало для правительства главной задачей. Развития Игало это, впрочем, не касалось. Еще в 1949 году во времена социалистической Югославии там открыли Институт физиотерапии и реабилитации имени Симо Милошевича, ставший самым крупным и популярным в мире центром терапевтической и профилактической медицины. Лечились там тысячи пациентов и новомодные корпуса имели завидную историю.
Разросшееся Игало плавно втекало в Херцег-Нови, продолжая единую пляжную полосу. Пока я глядела вокруг, подошла моторная яхта. Народа оказалось совсем мало, свободных мест – садись, не хочу. Пора было трогаться в путь.
Горный массив Орьен, на подножиях которого стоял Херцег-Нови, подпирал небо сзади и считался самым высоким на восточном побережье Адриатики. В общем, все тут было самым-самым. Город «тысячи ступенек» проплывал мимо. Позади остался пляж Raffaelo и дом, где мы жили. Ступенек туда вело много меньше.
Гигантская лестница города взбиралась наверх, отмечая улицами точки отдыха. Вдоль моря шли пляжи, над ними тянулась нарядная набережная с ресторанами и кафе, лавками, бутиками и прочими туристическими агентствами. Следом за ней лежала улица Негушева, первая пропускавшая автотранспорт, выше шла проезжая трасса, дальше которой мы не ходили. Да и на трассе мы оказались лишь потому, что нас выгрузил там водитель. Нет, гулять очень хотелось внизу, где набережная упиралась в зеленый массив и был тоннель с отвесными скалами. Лет пятьдесят назад, когда туристический бум еще не случился, здесь проходила узкоколейка, соединявшая залив с Дубровником.
Все бесконечные апартаменты вдоль пляжей появились тогда, когда прибрежную зону отдали под застройку, зато теперь журнал Forbes рекомендовал Черногорию, как одного из призеров в числе трех лучших мест для путешествий по миру.
Пока я глядела на склоны, яхта свернула к берегу и пошла на причал Херцег-Нови. Напрасно мы радовались свободе на палубе, пассажиров брали по ходу поездки. Людей собралось довольно много и тут заговорил микрофон.
Нас приветствовал капитан яхты, причем делал это на шести языках. На сербском он говорил со своими, английский и русский я понимала, французский с немецким можно было узнать, а вот шестой язык остался для меня загадкой. В команде яхты состояло два человека. Один был на мостике, другой вел себя, как матрос, хотя оба они швартовали судно и сердечно улыбались пассажирам.
Яхта принадлежало компании Пайо (Pajo). Катера с тем же именем возили народ на отдаленные пляжи. Персонал ходил в желтых майках с фирменной эмблемой.
Капитан вел свой лаконичный рассказ. Мы проходили мимо старого города, где прямо из моря вырастала старинная Морская крепость Форте маре (Forte Mare), построенная в XIV веке боснийским королем Твртко I, желавшим обойти поборы Дубровника. Он хотел иметь собственный торговый, морской и ремесленный порт.
Твртко I назвал свою крепость Свети Стефан, но ни святой покровитель, ни мощная твердыня планам короля не помогли. Лишь его сыну удалось прервать блокаду Дубровника и войти в торговый бизнес, хотя вершин успеха достиг его внук Стефан Вукшич, получивший крепость по наследству. При нем поселение стало городом и обрело новое имя, в честь титула своего хозяина, ушедшего в вассалы Арагонского короля, обещавшего ему испанскую защиту от Венеции и местной власти. Вукшич владел не только городом, он был воеводой ряда областей, одна из которых стала называться Герцеговиной по титулу ее правителя. При жизни Вукшича Херцог-Нови процветал, но после его смерти в 1482 году город заняли турки и владели им два столетия, пока их не вытеснила Венеция. Хозяева города менялись. Forte Mare, как памятник, отреставрировали в 1833 австрийцы, в прошлом веке Югославия отдала ее под кинотеатр, теперь здесь проводили дискотеку.
Здоровье нужно было иметь нешуточное, чтобы лазать наверх ради танцулек. Девушки Херцег-Нови славились в Черногории точеными фигурами и считались источником спортивных достижений. Походи так вверх-вниз по бесчисленным ступенькам, тоже станешь олимпийским чемпионом. Мне это давалось с трудом.
Застроенный центр закончился, пошли предместья. Мимо проплыл Савинский монастырь, одна из старейших сербских обителей
От обзора окрестностей нас отвлек яхтенный матрос. Он ходил с подносом между сидений и угощал пассажиров домашней ракией, разливая ее из здоровой бутыли завораживающего вида. Программа поездки включала полдник, но такого фуршета указано не было. Тут, впрочем, многое удивляло. На корме возле мостика стояла открытой кладовка, на полках лежали продукты, висела вязанка лука, внизу был сложен хозинвентарь и все выглядело совсем по-домашнему.
Да и сам капитан вызывал немалый интерес. Говорил он с акцентом, хотя порядок слов был корректным, лихой перебор языков наводил на мысль о филологической закваске, зато внешний вид отсылал к далекому прошлому. Берега Боки Которской давно были пристанищем пиратов. Этим грешили не одни иллирийцы, навлекшие морским разбоем на себя гнев римлян. Расцвет доходного промысла на Адриатике продлился с XVI по XVIII век. Мало того, что жители Котора, Тивата, Пераста были волками в мореходном деле и не брезговали грабежом, но и Херцег-Нови не зевал. Он был приютом иноземных пиратов и пунктом работорговли. Вот и теперь, бравый наш капитан с косой на затылке и серьгой в одном ухе, напоминал почему-то Олега Борисова, в роли Джона Сильвера из «Острова сокровищ».
Пиратом он был в прошлой жизни, или музыка навеяла, но слова, что море это его жизнь, впечатления не изменяли. Достаточно было взглянуть на пролив Вериге и паромную переправу, как речь о морском пристрастии ложилась на полную веру.
Здешний берег, курортный рай, еще недавно стоял закрытым для фланирующих туристов. Городок Кумбор был базой надводных кораблей военно-морского флота Союзной Республики Югославии. Когда в 1992 распалась большая Югославия, военно-морской флот достался Черногории и Бока-Которский залив стал базой его размещения. А вот когда Черногория ушла от Сербии и пала в объятья туризма, корабли нужно было куда-то девать. Кое-что продали, но большей частью пустили в утиль. Берег освободился и начался курортный антураж.
Пожалуй, самым серьезным проектом на Кумборе стало строительство комплекса «Портонови» (Portonovi), предназначенного для элитного отдыха. Правительство Черногории продало территории военных частей азербайджанским нефтянникам и одобрило возведение второго Дубая на Которском заливе, тем более, что команда архитекторов-дизайнеров была приглашена оттуда. На фоне горных склонов строили пятизвездочный отель марки One&Only, череду резиденций класса той же сети, оздоровительный центр Espace Vitalite и всесезонный порт для яхт.
В остальном, вдоль берега всюду стоял новосторой, за тем редким случаем, когда попадался маленький городок, в котором сохранились разве что церкви.
Говорили, что до Второй мировой народ не селился внизу у воды, лишь рыбаки да мореходы ставили дома на краю. Зимой здесь скапливался сырой воздух, солнце не справлялось с промозглостью, донимал туман. Сельский люд предпочитал жить выше, где морские испарения разгонял горный ветер. А я все удивлялась, почему церкви стоят так высоко и, как правило, в полном одиночестве. Просто жизнь ушла вниз в курортные хлопоты, а наверху теперь вряд ли пасут скот или растят оливки. Мы проходили мимо поселка Баошичи, где в XV веке находилось поместье родовой черногорской знати, известной нынче лишь академическим кругам.
Да и что там было вспоминать про старину, когда впереди в городке Биела (Bijela) стоял самый большой судостроительный завод Черногории. Посёлок возник при короле Твртко I в одно время с Херцег-Нови. В нем жили рыбаки и моряки, ладившие корабли. Древние традиции судостроения развились до мощного завода. Пожалуй впервые капитан говорил с горечью. Судоверфь, похоже, теперь умирала.
Буржуазный промышленный бум Черногории почти не затронул, индустриализация началась при социализме, с кончиной которого все заглохло на корню, подавленное войной и разными санкциями. Сперва тут правила бал контрабанда, потом пришла мысль, что «все на продажу» всегда держало мир на плову, и Черногория ринулась в туризм, как страна, не загаженная человеческой деятельностью. Реки у них были не судоходны, от военного флота оставили два фрегата и пару катеров, стороной они были принимающей и строить свои суда им было ни к чему. Ландшафты и так лежали под боком, чужие корабли приходили сами, а вот ремонтировать что-то они могли. однако судоверфь стояла пустынной и походила больше на сонное царство.
Промышленный блок скрылся за мысом, на вершине которого стоял православный храм, названный в честь раннехристианской мученицы Кириакии Никомидийской, имевшей в народе имя Святой Недели. Церковь построили в 1867 и по возрасту она была молода, но лесистый холм и крепостная стена создавали ощущение сказки.
Черногория, как независимое государство, возникло в 1669 году, освободившись первой от османского ига. Правда Бока-Которским заливом она тогда не владела. Сначала бухта принадлежала Венеции, спустя столетие ее захватила Австрия. К числу югославских земель залив приписали после Первой мировой войны, когда появилось Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев, ставшее через десять лет Королевством Югославии. Кто, чем и когда владел на Балканах, разобрать было сложно, но православную церковь Святой Недели в местечке Йошица (Josice) строили при австрияках.
Вот и паромная переправа Каменари (Kamenari) – Лепетане (Lepetane), где накануне мы одолели пролив Вериге, ширина которого вряд ли достигала километра. Место это давно было известно. Когда-то здесь проходила граница между Венецианской республикой и Османской империей, стоял пограничный пункт, пополнявший казну и деливший пространство на два региона, в горах добывали редкий красно-розовый камень, из которого строили храмы и здания ООН в Нью-Йорке. Здесь замыкался курортный круг. Народ, приехавший отдыхать, стремился к морю. Берега, ведущие к Адриатике, зачистили от структур. В Лепетане убрали ракетную оборону, закрыли гидрографический институт и испытательный центр югославского флота, в Тивате продали военную судоверфь канадскому золотодобытчику Питеру Мунку, где он в компании Ротшильдов строил марину «Порто Монтенегро» (Porto Montenegro), одну из трех элитных зон, задуманных в Черногории. Мелкие поселения отдали зонтикам и шезлонгам для обычных туристов. Вся часть залива, открытая к морю, стала сплошной «ляпотой», экологически чистой и напрочь забывшей о войне.
Для нас переправа тоже служила границей. Чем дальше мы уходили вглубь суши, тем меньше было показухи. Страна говорила своим языком и не выравнивала себя под общую линейку. Здесь силу брала первозданная природа.
В точке слияния Тиватской, Рисанской и Которской бухт пролив становился узким, не более 250 метров в ширину. Не в этом ли месте в прошлом его перегораживали цепями против прохода враждебных судов? Говорили, что слово «верига» легло в название пролива, когда в 1381 году город Котор, бывший под властью короля Лайоша Венгерского, защищали от венецианского десанта.
Разлинованный и подогнанный под курортников Бока-Которский залив захлопывал двери в прихожей у моря и пускал нашу яхту через узкий проход в недра природной самости. Как раз здесь и лежало главное чудо контакта человека и вечности.
