О, Котор, Котор! Четыре часа мы шли по Боко-Которской бухте, чтобы добраться до древней столицы черногорского залива. И что мы увидели на причале? Нет, не морские лайнеры, которых обычно тут шастало без счета. При нашей швартовке их вовсе не было. У набережной стоял десант юных натуралистов с китами и рыбками на борту. Довольно неожиданное зрелище на пороге истории.

Ну, капля вранья в этом рассказе, конечно, была. Натуралистическим кружком тут и не пахло. У берега стоял аттракцион для детей, платный передвижной аквариум, а что до Котора, то был он ничьей столицей, он просто веками считался центром Боки. До тех пор, пока здесь заправляли иллирийцы, власть над бухтой держал город Ризон, а когда восточную часть Адриатики и земли выше по материку заняли римляне, они завели свой порядок. Обширную провинцию назвали Далмацией и уже в середине II века до н.э. латинские хроники упоминали новый город Акрувиум, лежавший в другой части бухты. Местное население романизировалось быстро. После нашествия готов и распада Римской империи Балканы остались у Византии. Городу дали имя Декадерон и в 535 году император Юстиниан построил над ним крепость, тянувшуюся сверху по склону.

В VII веке из Европы спустились славяне. Далмацию заселили хорваты и лишь на севере осели сербы. К иллирийско-романской закваске добавилась свежая кровь, хотя до XI века нынешний Котор был романоязычным местом, где люди говорили по-далматински, город называли на латинский манер «Каттаро» и в нем пятьсот лет находился центр католической епархии. Византия правила городом до 1185 года, пока ей удавалось сохранять провинции. А когда часть земель отняли, Котор прибрала к рукам Сербия, строившая империю под властью династии Неманичей. Связь их была почти полюбовной. Город сдался без боя и стал вассальным государством, сохранившим институты власти и право заключать мир или затевать войны. При сербах занимались морской торговлей, отстроили новую крепость и процветали на зависть ближайшим конкурентам. Когда Сербия пала, ей на смену в 1371 году пришел король Венгрии и Хорватии Людовик I Великий, затем боснийский король Твртко I, но это мало что значило, так как Котор с прилегавшими землями являлся фактически независимой городской патрицианской республикой, признававшей покровительство иноземных монархов. Подражал Котор соседям Дубровнику и Венеции и в 1391 году стал городом-государством, освободившимся от любого контроля. Правда длилась свобода недолго. На Европу двигались турки. Опасаясь угрозы вторжения, городской совет добровольно перешел под управление и защиту Венецианской республики, курировавшей город и Бока-Которский залив с 1420 по 1797 год. За это время Котор терпел бедствия от землетрясений, не раз переносил чуму и трижды его осаждали турки. Самой тяжелой была осада 1657 года в период Кандийской войны между Венецианской республикой и Османской империей. Город два месяца отражал натиск пятитысячной армии турок, хотя сам выставлял стражу в составе тысячи человек. Оборонные стены и бастионы хорошо защищали Котор и, в отличие от Херцег-Нови и Рисана, город ни разу не был взят турками

Оплот коммерции и торговли морская республика Венеция рухнула не от ударов турок, ее разменял Наполеон в своих опустошительных войнах. Бока-Которский залив вместе в Венецией отошел в 1797 году к австрийским Габсбургам. Спустя восемь лет после разгрома Австрии в Аустерлицкой битве Бонапарт передал бухту Итальянскому королевству, где недавно был коронован. В Европе шел очередной дележ территорий и Бока-Которский залив стал разменной монетой по итогам сражений. В 1806 бухту заняла российская эскадра Дмитрия Сенявина, а через год была вынуждена отдать ее Парижу. Двадцать лет войны истощили Францию, хотя доконал Бонапарта все-таки русский поход. После сражения в Бородине победный марш Наполеона захлебнулся. На фоне потерь Бонапарта Черногория захватила в 1813 лакомую бухту, однако Европа разделом имущества на Венском конгрессе 1814 года вернула ее Австрии. Новым этапом блужданий стал XX век. Будет ли он последним, покажет время. Черногория получила залив после Второй мировой, никогда не владея им раньше, а охотников до него меж соседей уже было немало. Теперь, пока тишь да гладь мы шли к древнему городу, знавшему многих хозяев.

Мощные стены и крепостные ворота были построены в XVI веке при венецианской власти. Уровень моря тогда доходил до самых стен. Вот и возьми такую крепость при осаде! Поверху стоял Княжеский дворец, рядом примкнула Сторожевая башня. За что дворец звали Княжеским, оставалось неясным. Возвели здание в XVIII веке, когда князей в Которе давно уже не было. Их пора завершилась при уходе города под контроль Венеции. Вместо князей присылали наместников из метрополии, а не избирали, как раньше, на городском совете. Присутственное место, видимо, отдали под наместническую палату. В злополучный 1667 год случилось землетрясение, здания Котора были разрушены, наместник погиб под обломками дома. Новый дворец решили строить на другом месте. Преемственная связь прервалась, однако название почему-то оставили прежним, может память о свободе хранили? В самом конце существования Венеции дворец отдали под солдатские казармы и склады, теперь в нем разместили отель. Ну и ладно, пусть не солдаты, так туристы.

Крепостные стены защищали Старый Котор и с моря, и с суши. Внутрь вели ворота с памятным знаком, девизом и надписью, принадлежавшим XX веку. Девиз Иосипа Броз Тито гласил: «Чужого не возьмем, своего не отдадим». Ниже была высечена дата освобождения Котора от фашистских войск.

Попасть в старый город можно было через три входа. Мы шли через главный, он назывался Морскими воротами. Возвели их в XVI веке и современные письмена отмечали лишь фасад, зато мощные стены были украшены готическим рельефом с изображением Мадонны с Христом в окружении святых Трифона и Бернарда.

Ворота выводили на самую крупную в городе Оружейную площадь (Trg od Oruzja). Первое, что бросалось в глаза и привлекало внимание, были часы.

Часовую башню построили в 1602 году и возвели у ее основания позорный столб, перед которым виновным зачитывали приговор. Забавно, но этот глас правосудия один из немногих пережил многократные землетрясения без особых потерь. Башня слегка накренилась, но устояла, а вот соседи разрушились основательно и были отстроены заново, тогда как она являлась подлинным оригиналом. Многие здания города были отмечены красными памятками, где сообщалось название и возраст.

И все-таки главным номинантом был циферблат. Давно я не видела таких римских цифр. А в остальном, все распевало, как в романсе: «и лев и вензель и цветы…»

Название «Оружейная» появилось у площади при венецианцах, когда на ней стали строить здание арсенала. Нынче строгий невзрачный корпус окружали фигурные здания с литьем и цветами на балконах, а тогда рядом стояла верфь и высился бастион Кампана, подсобные службы которому были остро необходимы. Позднее арсенал перестроили, в 1979 его обрушило землетрясение, теперь только табличка говорила о его былом назначении. По сути, вся площадь состояла из копий старых зданий, уничтоженных природной катастрофой. Желтый дворец изящного стиля был построен французами во время их короткого правления. Они открыли в здании театр и назвали Наполеоновским, в честь имени своего императора. Театр понес урон в последнем землетрясении, а примыкавший к нему Княжеский дворец рухнул до основания. Половина зданий Котора была разрушена. Разоренный стихией город внесли, как памятник культурно-исторического значения, в список наследия ЮНЕСКО и стали всем миром его восстанавливать

Мы шли по площади, где в годы опасности собиралось у стен народное ополчение, и умирали от жары. Молодежь на фоне престижного отеля, казино и знаменитого диско-клуба Maximus тусовалась без особых проблем, а вот старшее поколение отрабатывало туристический долг мучительно.

Какое же счастье было спрятаться в тенистых улицах, глотнуть воды и отдышаться.

А заодно посмотреть на очередь, до боли насущную в историческом заповеднике.

В каменном узком городе любое дерево казалось чудом. А вековой раскидистый тополь вообще непонятно как угнездился в этом средневековом мешке.

Возможно, его опекали монахи. За углом стоял храм Святого Михаила. Он был построен в XIV веке на месте бенедиктинского монастыря. Архангел Михаил победил сатану, но справиться с землетрясением не смог. Разрушенную церковь восстановили и отдали под которский лапидарий, дверь в который была закрыта. Однако память о битвах Святого Михаила церковь хранила.

Видимо и вправду наступал конец сезона, туристов по городу ходило немного, а кое-где так и вовсе было пусто. В голову приходила крамольная мысль, что Котор стал походить на большую кофейню в антураже крепостных стен. Тут и там стояли столики бездоходного общепита, на фоне которых человек превратился в статиста чьей-то бездарной исторической драмы.

 

В общем, дурь всякая лезла в голову.

Впрочем нет, не только статиста. Человек был еще покупателем. Бутиков и лавочек тут встречалось немеряно. Кто же мог знать, что больше нигде в Черногории я не смогу найти подарков, которые хотелось бы купить. Здесь они были. Дороговаты, правда, но вкус и стиль в них присутствовал. Время терпело. День в Черногории у нас шел второй, казалось, что можно еще осмотреться. Ан нет! Всюду в других местах глаз мутил ширпотреб, однако за вкусом в Котор мы больше не ездили.

Плутая по узким улицам, мы вышли на площадь, где толпился праздный народ. Храм Святого Николы относился к православной конфессии. Памятником истории он, конечно, не был. Его построили на месте старой церкви, погибшей во время пожара. Завершили строительство в 1909 году. Псевдо-византийский стиль здесь был строг, не нагружал глаз деталями и не нарушал общего тона.

Рядом с Николой стоял еще один храм довольно скромного вида. Зато старичком он был натуральным. Церковь Святого Луки построили в 1195 году на средства богатого горожанина. При венецианцах храм стал католическим, но в 1657 году, когда в Которе появились православные беженцы, спасавшиеся от нашествия турок, им разрешили вести службы в этой церкви, соорудив второй алтарь. Почти сто пятьдесят лет храм совмещал обе конфессии, хотя потом пришли французы и отдали его православным прихожанам. Старичок-то он был старичком, но пережил все опустошительные землетрясения Котора без существенных разрушений.

Центральный вход в храм был заперт, но боковая дверь открыта и я зашла внутрь. Вело меня любопытство. Церковь Святого Луки имела праздничный статус. Она была действующей, но открывали ее по особым случаям венчания или крещения и в туристический сезон для проведения экскурсий. Место это было популярным. Считалось, что браки, заключенные здесь, будут счастливыми, а дети, крещеные в храме, здоровыми. Что до обычных дел, рядом стояла церковь Святого Николы, единственный храм в Черногории, где службы проводили ежедневно. Кто знает, правду ли мне говорили, но сейчас у Луки было пусто, ни экскурсий, ни венчаний. От богатых росписей стен остались скудные фрагменты фресок XII века, пол был устлан могильными плитами усопших. Здесь хоронили горожан до 1930 года. Мне, атеистке, не хватило решимости топать по ним к алтарю, хотя писал его известный художник. Я огляделась и вышла наружу.

Сколько я слышала слов о веротерпимости которцев. У них даже в смешанных браках было принято сына крестить по вере отца, а дочь по матери. Их единили не только семейные узы, но и память истории. Они вместе оборонялись от турок, вместе боролись за христианство и враг у них был общий – мусульманство. А вот что их могло развести, так это национальная рознь. Католиками, в основном, были хорваты, заселившие первыми этот регион. Сербы стекались сюда веками, убегая от турецких нашествий, с годами они составили большинство и, похоже, начали править бал, иначе зачем урожденные в Которе хорваты стали сниматься с мест и уезжать из города в Республику Хорватию Социалистической Югославии. Такой вывод напрашивался сам собой. От добра люди добра не ищут. Все знатные роды Котора, видимо, принадлежали хорватам. Об этом говорили названия их особняков. Вот и здесь на площади стоял дворец семейства Ломбардич, пусть и барочный, но довольно скромный с виду. Построили его в середине XVIII века, а запомнила я его лишь потому, что во время присутствия в Боке Которской эскадры вице-адмирала Дмитрия Сенявина здесь находилось Российской консульство.

Ах, Котор, Котор, музейная шкатулка! Пройдешь по узкой тихой улице и уткнешься в затейливый уголок, уходить из которого не хочется. Кованое литье всегда было моей слабостью. В давние времена единственный на весь город фонтан Карампана поил жителей пресной водой. Другого источника в Которе не было. Установили его в Средние века, а узорные ограждения и механизм подвода воды были созданы в эпоху барокко на рубеже XVIII века.

Видимо, чтобы никто не ломал себе голову, сербы или хорваты строили древний полис, на доме висел флаг Черногории, являя, как данность, его нынешний статус.

Плана Котора у нас с собой не было. Мы ходили по улицам, заглядывали по углам, пытаясь найти возможность почувствовать город, хотя уже становилось ясно, что это вряд ли удастся сделать. Отпустили нас на два часа. Схватить геометрию было можно, а вот проникнуться местом, оттянуться в кафе, поглазеть на детали неспешности не хватало. Город был очень чистым. Кто-то мне говорил, что дважды в день его мыли с шампунем. Коммунальный прием появился в глухие века, когда свирепая чума косила всех без разбора. В паре шагов от туристской тропы чистые улицы были пусты и ставни затворены, будто жителей смыло потопом. Прогулка по тихим углам вывела нас на площадь, где толпился любознательный турист.

 

Перед нами стоял собор Святого Трифона, главный храм черногорских католиков и один из старейших на Адриатическом побережье. Первая церковь в честь христианского мученика Святого Трифона была заложена в 809 году знатным горожанином Андрием Сараценисом по обретении им мощей святого. Венецианские купцы перевозили реликвии на корабле, но застряли в городе из-за шторма. Жители посчитали это знаком свыше, выкупили ценности у торговцев и стали почитать Святого Трифона своим покровителем. Старый храм сгорел во время пожара, новый возвели в 1166 году. Длинная жизнь церкви была беспокойна. Ее не раз разрушали землетрясения, в 1667 году рухнули колокольни, их пришлось возводить заново. Средств на ремонт не хватало, верхние яруса вышли разными. Мощи Святого Трифона, защитника охотников и рыболовов, хранились в часовне собора. Они почитались всем христианским народом Боки. Нашлось в соборе место и для останков Андрия Сарацениса, купившего мощи святого у предприимчивых купцов.

А вот чего я совсем не ждала увидеть в Которе, так это готики. После обвальных разрушений 1667 года ее и искать не стоило. Город восстанавливали из руин не то что годами, а прямо сказать столетиями, но XVII и XVIII век архитектурно мыслили в манере ренессанса и барокко. По той поре готика давно устарела. И надо же, вот она, стояла готовенькая, напоминая о романо-готическом прошлом. Дворец Драго, принадлежавший древнему аристократическому роду, был построен в XII веке и хотя пару раз менял внешний вид, главный урон ему нанесла упавшая колокольня. Разрушенное крыло здания приобрело барочные черты, зато дальнее осталось готическим с двойными окнами в узорных наличниках. Наверно не зря в этом намеке на готику разместили Институт по охране памятников культуры.

На боковых и пустынных улицах казалось, что Старый Котор стал историческим заповедником, вмещавшим только коммерческий и туристический ресурсы. Однако, нет, это был жилой район со всеми коммунальными проблемами. Жители, видно, прятались от снующей толпы, выходя на панель лишь по долгу службы.

Котор даже имел репутацию рассадника сумасшествия. Здесь чаще, чем где-либо в Черногории, людей захлестывал тяжкий недуг. Отнюдь не простой была задача остаться разумным в тисках и объятьях каменного мешка.

 

В маленьком Старом Которе стояло 10 церквей, 7 монастырей, 11 дворцов и уйма всякой разной неименованной застройки. Заблудиться здесь было невозможно, путеводителем служили горы, а запутаться в улицах ничего не стоило, хотя за любым углом могло стоять что-нибудь стоящее. Храмы города являлись, как правило, католическими, в то время как население, до 90% жителей, считало себя православным. Прихожан у католиков было мало и венецианские церкви держали закрытыми, пускали туда лишь в туристический сезон для осмотра храма, либо проведения концерта. Правда порой даже они применялись для других целей. Шагая по улице, мы наткнулись на узкое здание, сокровенный смысл которого не вызывал сомнений. Смущал только текст на фигурной доске. Там было написано «Atrium», а какой может быть атриум при входе в церковь, не проходной же, в самом деле, двор. На краю площади стоял монастырь Франциска Ассизского, заложенный в 1657 году внутри крепостных стен. Основали обитель в XIII веке еще при сербском владычестве, разместив ее за пределами города. С приходом турок ее положение стало опасным. Укрепленный монастырь мог стать веским козырем при осадах неприятеля. Горожане снесли старые корпуса, взамен которых отдали землю под храм внутри крепости и соседние здания для жилых и хозяйственных нужд. Уже в XIX веке монастырь пришёл в запустение. Пару лет назад он стоял в руинах, а теперь здание начали реставрировать и делали это весьма успешно. В будущем там собирались разместить хранилище городского архива.

А что до проходного двора, то здесь он несомненно был. Ну как стоило называть это милое кафе? «Привал на пути в монастырь» звучало не конструктивно.

Монастырь Святого Франциска стоял на краю города у южных ворот от Гурдича, достаточно мощно оборонявших вход в крепость. Состояли ворота из трех поясов, возведенных в разное время. Улица упиралась в проем на городской стене, примыкавшей к крепостному бастиону. Эта полоса венецианской защиты была построена в 1470 году, когда метрополия обносила город мощными укреплениями.

Следом за ней шли ворота XIII века, возведенные еще при сербском владычестве.

Завершал оборонный ряд длинный коридор, в оконечности которого был устроен подъемный мост через реку Гудрич. огибавшую южную часть крепости.

Защитный узел носил имя реки, довольно, кстати, невзрачной с виду, да и ворота снаружи смотрелись убого.

А между тем, тщедушный водоток имел сакральный смысл и попутно зловредный характер. Горожане верили, что у реки не было дна, в ее глубине скрывался вход в пекло и только студёная вода мешала бесам вылезать наружу. Река Гурдич вытекала из скалы, ее питал источник, бивший в глубине, но где шло русло, никто не знал. При сильных дождях поток выходил из узких берегов, затопляя набережную так высоко, что приходилось класть мостки перед Морскими воротами, иначе ходу не было. Он нес пресную воду в бухту. Когда дожди кончались, земной источник тут же иссыхал и море заново заполняло пристенную канаву. Как бы там не капризничал Гурдич, поднятый мост отрезал подходы к крепости со стороны суши. Канава нам была не страшна. С неба жарило яркое солнце и никаких проблем с прогулкой не намечалось. Пеппи длинный чулок сверху нам подмигнула, дескать, не бойтесь, ребята, дождя скоро не будет. Что говорить, приятно услышать доброе слово от милого человека!  . 

Пора было двигаться к яхте. Пока мы гуляли по Котору, на пристани выстроились в ряд круизные лайнеры. Туристский сезон еще продолжался. Нам повезло, мы приехали в тихое время, а я все удивлялась, почему так мало народа на улицах.

Неспешный путь вдоль крепостной стены вывел нас к городскому рынку. Выглядел он довольно уныло. Торговцев было немного, товаров еще меньше. Да что же это такое! В далекие советские времена случилось мне съездить к узбекам, так там на базаре слюну удержать было трудно, сочились фрукты, сочились, а здесь они, видимо, брали продукты на базах, ни вкуса, ни запаха, ни аромата. Вот интересно, а где затоваривался наш капитан, их корабельный ланч был по-домашнему вкусен. Рынок от площади перед воротами отделяла крепостная стена, на которой в море глядел лев, верный символ венецианской эпохи. Как же я его сразу не увидела? 

Высоко над городом уходила в горы крепость, которую многие эксперты считали главной достопримечательностью Котора. Длина ее составляла 4,5 километра и остряки отводили ей второе место после Китайской стены. Крепость строили все, кто здесь когда-либо хозяйничал, от иллирийцев, римлян и прочих завоевателей до предприимчивых венецианцев. Наверх можно было подняться по горной тропе. Заплати 3 евро и топай вперед одолевать 1400 ступенек. На высоте 250-ти метров над уровнем моря стоял бастион Святого Иоанна, возведенный еще иллирийцами, и католическая церковь, а посередине пути горожане в XVI веке поставили церковь Богородицы Здравие, в благодарность за спасение Котора от эпидемии чумы.

Считалось, что двух часов хватит, чтобы осилить трудоемкий маршрут, но мы на этот безумный поход не замахивались даже в мыслях. Куда там, изнурительный путь наверх вызывал ужас. Даже выхода на тропу мы не видели. Он был возле Речных ворот, найти которые мы не смогли. Испугала нас не акула, охранявшая реку Шкудру, а простой дефицит времени. Северные, или Речные ворота были построены позже всех, в честь победы в 1539 над турецким войском Хайрудина Барбароссы, осадившего Котор армией из 30000 солдат и 70 кораблей. Осадил адмирал город, отстоял четыре дня и несолоно хлебавши убрался. Ну как было не струхнуть при виде бастиона, рядом с которым паслась акула, если все оборонные укрепления равнялись с ним по мощи. Назывался он, кстати, Кампана. Да, да, тот самый Кампана, ради которого строили арсенал

Пора, пора, торопило время. Нужно было идти на причал, близился срок отправки.

Наша яхта выглядела букашкой рядом с круизным лайнером. Ну и чем его капитан отличался от летчика-испытателя? Провести океанский гигант по узким проливам Боки мог, видимо, только тот, кто умел чертить мертвые петли в синем бездонном небе.

Еще оставалась пара минут посмотреть на изыски российских туристов. Вряд ли тут мог быть кто-то другой. Возле Пераста возили учебный класс, здесь, похоже, народ обслуживали индивидуально.

Пара минут истекла. Погрузка шла полным ходом. Время пришло идти на яхту.