Музей Бориса Пастернака

Дом Пастернака стоял на краю поселка, окна веранды выходили на поле, вдоль которого тянулась улица. Поле было ограждено забором, вдали во всю шла стройка тех самых элитных коттеджей, что служили признаком размаха рыночной экономики. В глубине участка буйствовал лес и дом выплывал из густой чащи, словно судно из тумана. На корме он расширялся, приобретал устойчивость и терял ту стремительность скитальца, что выводит корабль из морской пучины. Кругом звенела тишина. Одинокий дом в пустынном мире. Говорят, что ничего не изменилось с тех пор, как поэт лепил свою судьбу и принимал уроки жизни стихами Живаго. Неотвратимый итог уединения:
Я один, все тонет в фарисействе. Жизнь прожить – не поле перейти. 

В дальнем углу двора виднелся небольшой гостевой домик. Дверь была открыта, но внутри царил хозяйский беспорядок, стоял термос, валялись сумки.

Попытка набраться настроения вышла неловкой, здесь обитал персонал музея, мы точно были лишними. Со стороны тыла дом выглядел убедительно.

Скамьи,  стоявшие у фасада, говорили о поэтических вечерах либо памятных встречах. Ну, что ж, пришла пора заходить внутрь.

В музее неожиданно оказался народ. Прогулка по двору не вызывала подобных подозрений. Более того, шла экскурсия. Люди теснились, пожилая дама взахлеб читала стихи, слушать их не хотелось. Вот и пришлось хаотично болтаться по комнатам, избегая пересечений. В очередной раз пожалела, что не порылась в сети до поездки. Знающий да обрящет, а то приходится потом жалеть, что пропустил что-то при осмотре. Триумф Пастернака в советской литературе пришелся на конец 20-х начало 30-х годов. Он выступал в 1934 на первом съезде Союза Писателей, обширно публиковался, писал в защиту Гумилевых письмо Сталину в 1935, после чего сына Ахматовой освободили из тюрьмы. Однако, в 1936 поэта уже упрекали в конфликте мировоззрений и постепенно вытесняли из официальной литературы. На долгие годы переводы стали основным источником его заработка. Удивительно, что именно в 1936 Пастернаку выделили дачу, видимо травля только начиналась.

Небольшой дом выглядел просторным. Он был не загружен мебелью. Накрывали стол в гостиной или на веранде. Большие окна, обилие света. Уютно, наверное, было глядеть в сад и вдыхать волю.

Борис Пастернак родился в 1890 году в Москве. Его отец, мирискуссник и академик живописи, был женат на известной пианистке. С детства мальчик вращался в творческой среде. В доме, где он рос, бывали художники, музыканты, писатели. Он встречал Льва Толстого, Рильке, Левитана, Нестерова. В 13 лет вдохновленный Скрябиным Борис стал заниматься композицией, позже изучал философию, но в 20 лет он уже был поэтом. Об этом я думала, блуждая по музею. В доме стоял рояль, на стене висела концертная афиша Генриха Нейгауза. Трудно поверить, но они остались друзьями, хотя жена пианиста Зинаида ушла от Генриха и вышла за Бориса. А Пастернак воспитывал пасынка Станислава Нейгауза. Про развод я знала, однако афиша меня потрясла. На ум шли слова Ахматовой: Он награжден каким-то вечным детством. Неужели детство было в ясности и смелости восприятия? Нужно было вырасти среди гениев, чтобы не обременять себя бытовыми предрассудками. Даже, если Нейгауза устраивало подобное решение.

На втором этаже дома находился кабинет, заполненный светом. Кабинет просторный и пустой. Письменный стол и диван – это все, что бросалось в глаза.

Именно здесь с 1945 по 1955 он писал своего Доктора Живаго. Десять лет он мерил свою жизнь и судьбу. Власти и литературная среда роман отвергли, но его напечатали на Западе в 1956. Из Союза Писателей Пастернака выгнали, стали травить, требовали высылки и лишения гражданства. От Нобелевской премии он отказался сам, даже ходатайства Джавахарлала Неру и Альбера Камю не помогли. Травила его не только послушная чернь, но и маститые классики. Как же, ведь он замахнулся на святые идеалы. Из Литфонда его не исключили, дачу не отняли. Спасался он только здесь, в пустых комнатах, отгороженный от мира лесом. Здесь он и умер в 1960 году от рака легких. После его смерти в доме остались Зинаида Пастернак, их общий сын Леонид Пастернак и пасынок Станислав Нейгауз.

Я так и не поняла, какие правила регулировали принадлежность дач их обитателям. В тридцатых писательскими домами располагал Литфонд и сдавал их в аренду конкретным литераторам. После смерти писателя семья была обязана в течение полугода здание освободить. Здесь же получилось иначе. Дачу сохраняли за семьей, пока были живы люди, пользовавшиеся ею вместе с Пастернаком.
Зинаида Пастернак скончалась в 1966 от рака легких.
Леонид Пастернак ушел в 1976.
Хранительницей наследия писателя стала жена Леонида Наталья Пастернак.
Станислав Нейгауз умер в 1980.

До той поры дачу не отбирали, а теперь возник вопрос о выселении. Тем не менее, в течение четырех лет дом стоял пустой, так как не находилось желающих занять его после ушедшего Пастернака. В 1984 суд постановил в принудительном порядке дом освободить, а вещи вывезти. Мне не известно, как они продержались до открытия музея. Лучше бы я слушала экскурсовода, может удалось бы спросить! Датой основания музея считается 1990 год. Директором является невестка писателя Наталья Анисимовна Пастернак. Поклонники поэта и прозаика создали возможность посетить музей виртуально и вынесли на сайт панорамные фотографии комнат для просмотра. На мой взгляд, Виртуальная экскурсия получилась хорошо.

Хочется сказать несколько слов об эпохе рыночной экономики. Дача Пастернака стоит на улице Павленко, последней улице поселка, всегда отделявшей писательскую деревню от сельскохозяйственных угодий. Окна дома смотрят в открытое поле с поэтическим названием Неясная поляна. Когда в 1990 совхоз акционировали в АОЗТ «Матвеевское», Неясная поляна была объявлена заповедником. Заповедной политики придерживался первый директор «Матвеевского», его убили в 1996 году. Второй директор, сохранявший статус полей, был убит в 1999. Сейчас Неясная поляна застраивается теми самыми коттеджами, которых нам следовало опасаться. Раньше полем можно было добраться до кладбища, а теперь, говорят, надо смотреть ресторан, расположенный на окраине. Его построили солнцевские. Как бы там ни было, в 2010 сельскохозяйственными землями, со всей их сохранностью, владели Роман Абрамович, Елена Батурина и другие почетные граждане России. Пожалуй, сказала все. Пора отправляться к Корнею Чуковскому.